Легенда 60-х Х3-Пампасов.

[MonsterEd]

Легенда 60-х Х3-Пампасов.

-М-м-м, хорошо выглядит, антуражно! Поставьте здесь, у стенки, - смотритель махнул рукой, и рабочие внесли шкаф. – Полок много, это большой плюс.
Он дождался, пока новая мебель заняла своё место, затем направился в другой угол помещения, где возились ещё двое рабочих. В полумраке было не совсем понятно, над чем они хлопотали.
-Что вы там копаетесь? Я же ещё утром сказал вам посадить этот манекен на эпоксидку... Вот здесь он должен стоять, между изваянием дедушки Нургла и скелетом руконогого песца. Голова повёрнута по команде «смирно», пятки вместе, руки по швам – всё как в спецификации!
Один из рабочих почесал в затылке:
-Мы так и делали... Но он будто сползает.
-Кто, манекен? – смотритель изумлённо уставился на говорившего.
-Э... ну да, он будто бы... живой, - рабочий смущенно потупился.
Тут в манекене словно бы произошло какое-то неуловимое движение, потом из его густо покрытого клеем корпуса еле слышно донеслось что-то вроде «но я и есть жи...», но смотритель будто ждал этого. Ловко выхватив тюбик с эпоксидкой, он молниеносно замазал возникшую было трещинку в районе подбородка манекена. Звук оборвался, и через секунду уже казалось, что звука этого и вовсе не могло существовать в природе.
-Всё это суеверная чушь, драгоценные мои! Здесь нет и не может быть ничего живого, - смотритель назидательно поднял указательный палец, - нет, и не может быть! Давайте-ка за работу!
Он вышел на улицу, и солнце, просеянное сквозь ветви деревьев, заскользило по его телу полосками тепла. Смотритель улыбнулся. Сделав несколько шагов, он повернулся и со внутренним трепетом окинул взглядом здание. Его детище обретало всё большую завершённость. Потом он опустил глаза и обнаружил, что совсем рядом из-под прошлогодней листвы пробились несколько подснежников. Смотритель опять улыбнулся. Наклонясь, вытащил из ножен кинжал и легким движением отсёк тоненькие стебельки от корней.
-Засушу и прикреплю это в качестве гербария к стенду номер 18. Да... – он задумчиво покрутил в руках клинок, - Совсем забыл! Это тоже экспонат, его бы в отдел холодного оружия сдать надо.
Смотритель торопливо зашагал обратно пополнять фонды. Его работа была более чем прекрасна.

[Lipa]

- Ушёл он?
- Да вроде.
- Достал он меня с этой эпоксидкой, пусть себе … намажет!
- Ну он же хочет как лучше, ты совсем ослаб – еле держишься, вон песок сыплется.
- Ой кто бы говорил!
- Ну у меня как раз-то не песок.
- Ну удиви меня. Давно не ржал.
- Это перхоть. Из бороды!
- Из этой синтетики?
- Это не синтетика, она растёт, до сих пор.
- С чего ей расти?
- Ну я тут подметаю всякую неодушевлённую органику, словарь Ожегова не плохо так заходит.
- Он же отравленный!
- Ну кому как. Хотя знаешь не думал я что всё так закончится.
- Ну хоть как, мы же не бессмертные.
- Ну да, он один такой, заботится о нас как умеет.
Манекена передёрнуло, по деревянным сочленениям прокатилась мелкая дрожь, где-то даже заскрипело.
- Тихо ты! Вдруг он услышит! Точно услышал, я слышу его шаги! Замерли все!
Смотритель открыл дверь, но он не выглядел настороженным, совсем наоборот – мышцы лица расслаблены, в руках букет подснежников. Он зарывается в них лицом, делает глубокий вдох, неловко кружится в танцевальных па, и тихо жужжа поёт свою любимую песню:
- Подснежники, подснежники, снежжж, снежжж, снежжж, снеежжж, снежжж.
Экспонаты начинают выть, дёргаться и скрипеть. Смотритель продолжает неловко кружится, задевая стены и экспонаты. Не прерывая нелепого танца, проходится по самым беспокойным эпоксидкой и наводит в музее тишину и порядок. Останавливается раскинув руки в стороны, и дождавшись тишины произносит:
- Как же я вас всех люблю!
Музей утонул в волнах оргазма.